Aeterna aequitas. Коллекционер красочных миров.
Они стояли друг напротив друга, немые, как вечность, проведенная в одиночестве. Воздух вокруг них кричал и со-трясался от её любви, страсти и призыва. С его стороны был только полупьяный восторг её способностям с небольшой каплей не пережитого мальчишества. Время между ними застыло, превратившись в липкую массу, замедляя свой ход. Глаза в глаза. Взгляд каждого доставал до глубины души, выворачивая её наизнанку. Магия Зеркал была ничем перед тем, что увидели они на краю Великого Тумана.

Рука, бледная от чувств, замерла в бесконечном желании дотянуться до счастья его глаз. По- девичьи нежная кожа на кончиках пальцев была наэлектризована бурей души. Казалось, дотронься она до него - и будет взрыв. Призывая к спокойствию свой разум и тело, она неизбежно двигалась на встречу. Его руки слепо искали встречи с тонкими кистями дивного видения, обрамленного в туманный саван вечера. Онемевшая от случившегося, она дрожала на холодном осен-нем ветру, как последний листок на дереве. Все, что хотелось им обоим, – быть разумнее и разделить свою боль с оди-ночеством несбывшегося, чтобы между ними была стена из хрусталя, не дающая проникнуть дальше холода прозрач-ной пелены. Чтобы ланиты, визуально прикоснувшись, никогда не почувствовали бы жар другого в ответ на свою мольбу. Но их руки все ближе и ближе…. Она беззвучно вздохнула: она так ждала этого и так скрывала от себя. Она мечтала об этом каждый день и гнала эти фантазии подальше. Все невыплаканные слезы переполняли её невысказанные слова. Как хотелось ему прижать её к себе, утешить. Чем больше он смотрел на неё, тем более хрупкой и беззащитной она ему казалась. Но это была не хрупкость льда, это был молодой огонь, горящий так ярко, что приходилось закры-вать глаза.

Прожитые им годы и все лишения, что приходилось испытать, испепелялись в этом огне и развевались ветром её во-лос. Волны отчаяния точили его душу. Они то отходили, когда он погружался в звездную бесконечность разлета её глаз, то снова окутывали душу, когда он думал о невозможности этого чувства. Она, так долго нуждавшаяся в нем, и такая независимо гордая, кем она была сейчас? Льдинки безразличия поселились в её сердце. Оно уже не могло вмещать всю боль, всю любовь и ненависть, всю тоску и одиночество, и оно становилось холодным как бесчувственный туман. Из светлого существа она постепенно превращалась в ведьму. Волосы поменяли цвет на облачение ворона, под глазами появилась темная поволока, а в самих глазах болотная муть. В руках зажигались и умирали звезды, в голосе поселилась сирена, на плечах развевался Знак ведьмы. И все же где- то еще осталась частичка её прежней, кусочек теплой и душев-ной атлантиды, и эта частичка полностью предназначалась ему. А он не мог принять её дар и не мог отвергнуть её, ина-че она уйдет за грань, за кромку Тумана.

Он попытался отвернуться и не смотреть в отчаяние, и безысходность, затаившиеся в её улыбке. Соблазн и честь держали пари в его сердце на равных. Время – времени не было

Собрав в кулак все струны своего существования, он сделал шаг в сторону Зеркал. Отступил. Смутно он помнил как пытался вытянуть и её из Тумана. Она как будто и не сопротивлялась, но все больше и больше отдалялась и покрывалась пеленой. Последний взгляд, полный боли и отчая-ния жест и он уже не мог различить её истаявшую фигурку. Туман поглотил её